Метка черной розы  - Екатерина Радион

Оружие вернулось на законное место, но ничего не изменилось.

– Линэр, сделай же что-нибудь! – запаниковал Артин, пытаясь переставить ногу руками.

– Я пытаюсь, – прошипел сквозь зубы маг, делая странные пассы руками.

Хвост двадцать девятый. Видения прошлого

Амала пришла в себя и заморгала. В глаза словно песка насыпали. Но было тепло и спокойно.

– С возвращением, – поприветствовал ее Линэр.

Девушка тут же вспомнила, где она находится, и торопливо отскочила. Маг рассмеялся, погладив себя по бедру, на котором только что лежала Амала.

– Что произошло? – осторожно спросила Ами.

– Я разделил с вами воспоминания. К сожалению, вы оказались не знакомы с этой магией, и ваш разум полностью перенесся в прошлое. Пришлось присматривать за телом.

– Я не об этом, – отмахнулась Амала, понимая, что нужно задавать предельно четкие вопросы, а то этот шут гороховый будет отвечать так, как удобно ему. – Что произошло в прошлом? Принц… умер?

– Умер, – подтвердил Линэр с каким-то холодным спокойствием.

Маг встал и оперся плечами о шершавый каменный свод.

– Но… почему? И вы носите его плащ!

– Это завещание моего господина, – маг задумчиво погладил подбородок, поглядывая на разъяренную девушку, стоящую перед ним. – Вы злитесь, леди Амала. Потому что ничего не понимаете. Но вы и не хотите понимать.

Линэр принялся ходить кругами и рассказывать:

– Мы находимся в проклятом месте. Уже после мне удалось выяснить, что здесь покоится Мальторн Благочестивый. Вам знакомо это имя?

Амала отрицательно покачала головой, и темный продолжил:

– В этом нет ничего удивительного. Его имя старательно выжигали из всех летописей. Но так или иначе… мы здесь. И он здесь. И… Улавливаете связь?

– Он недоволен тем, что тревожат его покой? Вы решили убить меня чужими руками? – испуганно спросила Ами, поглядывая в сторону выхода.

– Я ведь уже сказал, что, если бы хотел причинить вам зло, сделал бы это давным-давно. Нет. Он проклял эти земли. Точнее даже не так… он проклял тех, кто потревожит его покой. А я говорил ему, говорил, – неожиданно начал сокрушаться маг.

– Я видела.

– И вы верите? Верите чужим воспоминаниям?

– Я знаю, что вы могли бы все подделать. Но зачем? Я не вижу смысла. И… давайте вернемся к истории. Чем все закончилось?

– Из-за наших с Артином разногласий проклятье получило дополнительную силу. Его Светлость тоже был магом. Не таким талантливым и сильным, но его знаний оказалось достаточно, чтобы в итоге понять, что происходит. Он поступил как герой, решив запечатать проклятие в себе. Чтобы нам не помешали, мне пришлось закрыть вход в пещеру непроницаемой завесой. Три дня мы проводили ритуал, а он постепенно умирал.

– Звучит жутко.

– Проклятия никогда не бывают белыми и пушистыми, леди. Это злая магия, в ее основе лежат низменные чувства. Естественно, это ужасно. Иначе и быть не может. Но мы справились… По крайней мере, мы так надеялись. Он умер, защищая свои земли. И… он умер зря.

Амала молчала. Множество вопросов роилось в ее голове, но интуиция подсказывала, что лучше помолчать. Чужое горе должно течь тонким ручейком, непрерывно, иначе оно может прорвать душу изнутри и разорвать ее на части.

– Когда я снял полог, чтобы покинуть это ужасное место, снаружи меня ждали его стражи. Они не дали сказать мне ни слова, а сразу набросились на меня с мечами и обвинениями, словно только и ждали, когда я открою проход…

Маг повернулся к собеседнице спиной и уткнулся лбом в холодный камень. Похоже, ему действительно было больно говорить о событиях ушедших дней. Амала подошла и положила руку ему на плечо. Никто не должен оставаться один на один с болью, даже жуткий темный маг.

– Когда пролилась первая кровь, камень, в который обратился Артин, разорвало неведомой силой изнутри. Я помню только, как его голова покатилась мне под ноги… а потом была темнота. Спустя сорок лет или около того я пришел в себя. Вокруг ни души… все обратились в камень.

– Но вы почему-то пришли в себя.

– Это отдельная история. Я не готов рассказывать ее сейчас, – покачал головой маг. – И так слишком много боли, леди Амала. Это место сама боль. Место, где рушатся надежды. Место, которое отравляет весь мир.

– И зачем вы привели меня сюда?

– Есть вещи, о которых не хочется говорить. Только молчать, унести с собой в могилу. Но… вы так хотели узнать правду, что я не смог отказать. Я знаю, что это глупо. Но даже темные маги иногда позволяют быть себе просто людьми. Тут… проще. Когда видишь это все, невозможно спрятаться за иллюзиями, невозможно пытаться себя обмануть. Я знаю правду. С этого дня ее знаете и вы. Проклятие прорвется за границы королевства, как только я умру. Будь я камнем, как и все остальные, проблем было бы куда меньше.

Маг замолчал. Судя по всему, слова давались ему с трудом, словно он обнажал душу не только перед одной девушкой, а перед всем миром, перед богами. В его интонациях звучали усталость и сожаление. Так часто говорят старики, вспоминая об упущенных возможностях молодости, но ведь Линэру в худшем случае было едва за тридцать.

– Вы… хотите снять проклятие? – спросила Амала, обнимая мага со спины.

Она помнила это нежное чувство спокойствия, когда начинает казаться, что есть только тепло, а проблемы растворяются.

– Я пытаюсь, – неохотно ответил маг. – Но чего-то не хватает. И моих знаний, к сожалению, слишком мало для того, чтобы понять, чего именно.

– Я поняла. И вы призвали невест, чтобы кто-то сделал за вас всю грязную работу? – усмехнулась Амала, но не отошла.

Кем она будет, если бросит человека, нуждающегося в поддержке? Явно кем-то ужасным. Не такому ее учила матушка.

– Сделать всю работу? Ох, леди, если вы думаете, что кто-то из вас способен… Впрочем, не буду отрицать, я искренне надеюсь на то, что вы справитесь. Иначе… – маг обернулся и пристально посмотрел ей в глаза. – Иначе весь мир рано или поздно обратится в камень. И, как вы понимаете, рядом с этим несколько десятков жертв выглядят не так уж и страшно.

– Вы сейчас пытаетесь запугать меня, но я чувствую, как ровно бьется сердце в груди. Надеюсь, вы все-таки создали план, Ваше Темнейшество. Иначе… я даже думать не хочу, что будет.

– Я уже сказал, что будет. Мы все превратимся в камень. А если не мы, так наши потомки. Что, по сути, не многим лучше. Жить здесь и сейчас… это ярко, фантастически, но совершенно самоубийственно. Я бы хотел, – он выдержал паузу и, высвободившись из объятий Амалы, подошел к статуям воинов. – Я бы хотел, чтобы каждый умирал своей смертью. От старости. В кругу родных и друзей. Это идиллия, но я хочу видеть совершенный мир хотя бы в мечтах. Так что, вы готовы помочь мне с этой маленькой проблемой?